Внимание!
Эта страница из архивного сайта. Информация может быть не актуальной.
Адрес нового сайта -
http://zivil.cap.ru/
Мамин оберег
Сергей КОЗЫРКИН,
Булдеевская ООШ, 7 класс
Мой дед говорил: «Хлеб любить- богатым быть». И вправду, он любил хорошо потрудиться, а за обедом есть сытный духмяный деревенский хлеб. У бабушки и хлеб, и пироги удавались на славу: пышные, румяные с золотистой корочкой. И дед, сидя за столом, нахваливал: «Вкуснотище! А запах!»
А бывало, иногда бережно вынимал из деревянного сундука сверток - холстинное вышитое полотенце, и в нем - черствая горбушка с ладошку. Я интересовался, почему он хранит этот давно засохший хлеб, да еще в заветном сундуке? Однажды услышал такой его рассказ:
- Я был единственным оставшимся в живых сыном, мои пять сестер умерли в младенчестве от разных болезней. Отец с матерью были еще в силе, и в доме всегда было сытно, уютно. Бывало, напечет мать душистого хлеба, выложит стынуть каравай на полку, накроет полотенцем, а сама по хозяйству хлопочет. Соседский мальчишка знал, когда у нас хлеб испечется. (Вокруг дома распространялся ароматный хлебный дух). Он пролезал через окошко и крал каравай. И я, и мать ведали, куда хлеб пропадает. Но моя мама, мудрая женщина, знавшая и голод, и холод, не шумела по этому поводу. Знала, что мальчишка впроголодь живет, что горе - родители не любили гнуть спину в поле.
Началась война. Отца моего забрали на войну, да пропал он без вести. К тому времени у меня были два меньших брата. Дошла и моя очередь защищать Родину. Провожая, мать достала рушник, завернула в него эту горбушку и со слезами на глазах наказала: «Сыночек, храни этот хлеб, пусть он будет оберегом для тебя в тяжелую минуту, пусть он будет напоминанием о родном доме».
Зима 1943 года. Едем мы, безусые юнцы, в товарняке уже с месяц в западном направлении. Голодные, но поем:
Из колодца вода льется -
Настоящий леденец.
Красна Армия дерется -
Скоро Гитлеру конец.
Из вагонов иногда слышится: «За Родину! За Сталина! Вперед! Вперед!»
В день раз раздают солдатам дневной паек. Однажды я сцепился с рослым белорусом из-за горбушки хлеба (горбушка-то сытнее). И он, и я положили глаз на один кусок, никто не хочет уступить. Я хоть и ростом гораздо меньше его был, но жилистый, не уступил. Потом мы с ним стали отличными товарищами. В одном расчете служили, я - командиром.
Летом сорок четвертого получил из дома письмо. Мать умерла, а братьев односельчане отправили в Ибресинский детдом. Достал я тогда материн оберег, поцеловал его и заплакал от горя без слез.
"Цивильский вестник" 8 мая 2003 года