"Цивильский вестник", 23.04.2010 г.
Чувашия стала мне второй родиной
КИРИЛЛ ЯРУСОВ, ЦСОШ №2, 5а класс
Когда наступает пора собираться в школу, вечером 31 августа многие, в том числе и мои мама с бабушкой, думают, какой бы букет соорудить своему чаду, то есть мне. В такие моменты моя бабушка Нина обязательно произнесет коронную фразу: "Какие цветы у тети Кати!
Георгины с меня ростом, разного цвета и формы! Таких ни у кого нет".
Кто такая тетя Катя - для меня не секрет. Это лучшая подруга моей бабушки Ани. С самого раннего детства я слышал только самые лучшие слова об этом человеке. Трудолюбивая, умная, справедливая, веселая и задорная. Не раз я ходил с мамой в гости к этой замечательной женщине. Всегда поражала она меня своей энергией. Но только недавно мне довелось узнать, что тетя Катя ветеран труда, что она пережила тяготы войны и что ей есть что рассказать подрастающему поколению. Мы с мамой договорились сходить к нашему хорошему другу в гости и попросить ее рассказать о своем детстве, выпавшем на годы войны.
Я предлагаю вашему вниманию воспоминания тети Кати (Никитиной Екатерины Матвеевны): "Родилась я 30 марта 1931 года в деревне Туреевке Дубровского района Брянской области. На начало войны мне было 10 лет, вполне осознанный возраст, поэтому помню все, что происходило в те далекие годы. Отец, Матвей Алексеевич Мосин, на фронт ушел первым призывом. В тот призыв из деревни ушло пять мужчин. Больше призывов не было - немцы пришли в деревню. Мужчины, которые не успели уйти на фронт, сперва жили в деревне, а потом стали уходить в партизаны. В Брянских лесах было мощнейшее партизанское движение, даже книга есть такая "Шумел суровый брянский лес". Конечно, фашистам это не нравилось.
На первых порах они не трогали мирных жителей, а вот потом, когда партизаны стали подрывать поезда и жечь мосты, начались массовые расстрелы. Если узнавали, что мужчина из какой-либо семьи в партизанах - расстреливали всю семью, никого не жалели. У фрицев были карательные отряды, они и занимались массовыми расстрелами и сожжениями.
Немцы жили в нашей деревне, да и во всех окрестных деревнях; жили они в сараях, рыли окопы, дома не занимали, наверное, боялись бомбежки. Бомбили каждый божий день. Гул самолетов, разрывы снарядов, свист пуль - все это помню очень хорошо. Как услышим гул летящих самолетов, бежим в окоп. Мама с другими женщинами вырыли большой окоп, покрыли его бревнами, которые наш отец приготовил для постройки дома. В этом окопе прятались, собиралось там человек 30, сидя спали - места не хватало. Около окопа на кострах готовили пищу. Однажды во время приготовления еды началась бомбежка. Снаряд упал рядом с готовящимся обедом - почти все чугуны разбил. Потом немцы пошли на Москву - в деревне осталось их мало, за порядком следили полицаи. Полицаи были из местных. Некоторых силой заставляли, были и такие, которые сознательно шли на это предательское дело. Голодно очень было, есть было нечего. Крапиву ели, лебеду. От голода люди пухли, умирали. Нас спасла картошка, ее мама много сажала, этим только и спаслись.
В 1943 году немцев гнали обратно. Фрицы угоняли с собой скот. Людей тоже угоняли в Германию. В один из летних дней 1943 года выгнали всех жителей нашей деревни и погнали в сторону шоссе, многие тогда решили, что угонят и нас. Деревню сожгли дотла, одни обгоревшие печки остались. Нас дальше не погнали - не успели. Стояли все жители в двух километрах от деревни. День ждали, два. Стали по одному перебираться на родные пепелища. Поспевала рожь, стали жать. На деревянных мельницах мололи зерно. Из обожженных кирпичей мастерили печки для выпекания хлеба. Вырыли землянки - в них и жили.
Была у нас корова (мама прятала ее в лесу), ходили мы ее пасти. В один из сентябрьских дней пасли мы корову в лесу, тут бой начался, да еще какой: снаряды летят, пули свистят, макушки деревьев падают. Страх кругом! Мальчишки побежали на край леса, обратно бегут, кричат: "Красная конница идет! Наши! Ура!" Мы сначала не поверили, а потом сами побежали. Смотрим - и точно наши идут. Вот радости было! В деревне женщины хлебом-солью встречали родных солдат. Длинные обозы шли по нашей деревне. Будни войны продолжались, трудно было, но главное - наши войска шли на Запад! Значит, Победа была не за горами. В том же 1943 году в нашу семью пришло горе - похоронная на отца. Погиб он смертью храбрых 18 марта в Смоленской области. Похоронен с воинскими почестями.
С уходом немцев организовали колхоз, открыли школу. Пошла я во 2 класс, училась хорошо, писала и читала. Но заболела мама, и мне надо было за ней ухаживать, за ней и за маленькими братьями, еще бабушка слепая была. В школу пошла только на следующий год - в 3 класс. А у меня уже не получалось, спросить у учительницы стеснялась, двойки получать стала. Поэтому в школу больше не ходила, пошла работать в колхоз. Надо было кормить младших братьев. До 1953 года работала в колхозе.
В 1953 году поехала в город Грозный к дяде, устроилась работать на железную дорогу. С той поры не расставалась со своей работой. В Грозном познакомилась с будущим мужем Василием Никитичем Никитиным. Василий проходил службу в армии, был он родом из Чувашии. В первую же встречу он сказал моей подруге-чувашке, что я буду его женой. Так свела нас судьба в том далеком 1953 году.
Потом переехали в Чувашию. В 1956 году участвовали в строительстве Братской ГЭС.
Вернулись в родную республику. Уже здесь родились наши дети, их у нас трое: Любовь, Николай и Надежда. Здесь трудились на благо Родины, я - ветеран труда. Работу свою на железной дороге очень любила. Встречала и провожала поезда. Летит поезд, и у меня крылья вырастают. В моей родне много было железнодорожников, можно сказать, династия: дядя Михаил Алексеевич Мосин, дядя Павел Карпович, брат Василий Кузьмич Васин, двоюродная сестра Ольга Лобанова. Хотя и образования у меня не было, была я бригадиром. Бригада была мужская - путейцы. Но я от них не отставала, ни в чем им не уступала. Василий работал крановщиком. Работали, растили детей. Сейчас у нас с Василием 5 внуков, 3 правнука. Чувашия стала мне второй Родиной, полюбила я ее всей душой".